СклифосовскийНиколайВасильевич

Современному человеку может быть сложно в это поверить, но еще 150 лет назад немалая доля гибели пациентов хирургического отделения приходилась на послеоперационный период — из-за заражений крови, которые происходили при врачебном вмешательстве. Пирогов, Бергманн, Рейер — светила медицинской науки, уважаемые во всей отрасли, были пионерами антисептики, которые во время своих операций требовали абсолютной чистоты инструментов, помещений, халатов и перчаток всех медиков. Но все их попытки сделать антисептику массовой натыкались на сопротивление медицинского сообщества.

Переломить ситуацию удалось только Склифосовскому.

Склифосовский, конечно, не был простым врачом, иначе к его страстным воззваниям в пользу обеззараживания всего, что имело отношение к операции, вряд ли кто-то прислушался бы. В нем видели настоящего героя — и небезосновательно. Свою славу хирург зарабатывал не в мирных условиях, а там, где врач просто незаменим: на фронте.

О нем начали говорить после командировки в Германию, где ему довелось быть полевым хирургом на австро-прусской войне, а затем и врачом — в военном госпитале во время кровопролитного конфликта между Пруссией и Францией.

Талантливый хирург зарекомендовал себя так, что на родине его быстро сделали заведующим отделения.

Затем в его жизни были еще две войны — сербско-турецкая и русско-турецкая, та самая, которую на своих картинах запечатлел Василий Верещагин.

Спасая жизни раненых и изувеченных, Склифосовский не ограничивался прямой помощью нуждающимся. Острый аналитический ум подталкивал его к тому, чтобы каждая операция становилась ценнейшим опытом, а опыт заставлял совершенствовать и собственные методы, и общепринятые медицинские практики. Особенно упорно Николай Васильевич добивался того, чтобы медицинские новшества применялись массово.